Михаил Юрьевич, сперва информационные агентства сообщали, что Минфин и МЭРТ пришли к компромиссу по вопросу дальнейших налоговых преобразований, причем сообщалось, что налоговые преобразования, которые правительство должно было рассмотреть 26 февраля, станут завершением налоговой реформы. Однако затем правительство приняло решение перенести рассмотрение этих вопросов на конец марта, якобы, в связи с несогласованностью позиций. С Вашей точки зрения, в чем причина этого переноса на самом деле: действительно не все доработано, или предлагаемое настолько спорно и непопулярно, что лучше это перенести на период после выборов?

Учитывая предшествующий опыт взаимодействия Минфина и МЭРТ по вопросам налоговой реформы, я думаю, что "радость" СМИ по поводу согласованности позиций этих ведомств была преждевременной. Надо отметить, что появившиеся в прессе якобы согласованные варианты реформы ЕСН, "почему-то" день ото дня менялись. Эти варианты изменения ЕСН выглядят достаточно радикально, а потому сомнительно, чтобы Минфин согласился с ними быстро и безоговорочно. Тем более, что в результате реализации этих предложений можно с полной уверенностью прогнозировать снижение поступлений в социальные внебюджетные фонды.
Помимо этого, даже если бы обсуждение этих предложений состоялось на ближайшем заседании Правительства, маловероятно, чтобы они были полностью одобрены и сразу же переданы в Думу. Процесс этот длительный и провести его до выборов вряд ли возможно, разве что под очень сильным политическим давлением. А признаков такого давления пока не наблюдается. Что же касается выборов, то, принимая во внимание особенности их проведения в России, вряд ли можно прогнозировать, что обсуждение вариантов налоговой реформы может ощутимо повлиять на их результат. Даже несмотря на определенные спорные и непопулярные элементы. Поэтому, если в переносе даты рассмотрения пакета налоговых новаций и был политический подтекст, то это, скорее, перестраховка.

А в целом, как Вы оцениваете предлагаемые меры в налоговой сфере, и будет ли это действительно завершением налоговой реформы? (Чем выше окажется уровень годовой зарплаты сотрудника, тем меньше будет размер ставки. Если сотрудник получает от 30 до 300 тысяч рублей, ставка составит 19,5%, от 300 до 600 тыс. - 12% и от 600 тыс. и выше - 2%.)

Но не нужно забывать еще и о 4%, которые работники должны будут сами платить в Пенсионный фонд.
Необходимость последующей реформы ЕСН может быть обусловлена возникновением хронических дефицитов социальных фондов, которые невозможно будет покрыть за счет других источников. Возникновение таких дефицитов может быть обусловлено двумя факторами. Во-первых, не произойдет значимого выхода из тени, а во-вторых, реформа самих фондов не даст ощутимого сокращения расходов. Если этих негативных моментов не будет, то, при отсутствии сдвигов в демографической структуре, вновь принятая система ЕСН просуществует достаточно долго.
Что же касается продолжения налоговой реформы, то остаются еще налоги на имущество, которые тоже подвергнутся изменениям, причем их последствия оценить достаточно сложно. Подозреваю, что реформа будет идти путем проб и ошибок, а это означает неизбежное изменение налогового законодательства. Также в поле зрения будет оставаться НДС, порядок исчисления которого Минфин хочет радикально изменить. Не думаю, что это удастся сделать без существенных затруднений и перекосов. Ну и, конечно, налоговое администрирование, совершенствовать которое придется не одно десятилетие.

Но будет ли эффективным такое изменение ЕСН? Ведь основная цель - это заставить работодателей платить "белую" зарплату.

Чтобы ответить на этот вопрос нужно рассмотреть, как меняется нагрузка на зарплаты, попадающие в разные разряды регрессивной шкалы. По зарплатам, менее 300 тыс. руб. в год, даже с учетом 4%, которые работник должен будет заплатить самостоятельно, нагрузка будет ниже. В этом сегменте можно ожидать перехода на "белые" зарплаты. Нагрузка по новой и старой схеме ЕСН будет одинаковой при уровне зарплаты примерно 320 тыс. руб. в год. Начиная с этого уровня, нагрузка становится выше, чем в действующей системе. Правда, остается пока не ясным, все ли работники должны будут уплачивать 4% в Пенсионный фонд. Если, начиная с определенного уровня зарплаты, эти отчисления прекратятся, то налоговая нагрузка на очень высокие зарплаты останется прежней. Если же индивидуальные взносы в ПФ будут платиться со всех зарплат, то наиболее вероятным следствием этого будет уход высоких зарплат в тень. Разумнее было бы не взимать индивидуальные взносы в ПФ с высоких зарплат, поскольку для лиц, получающих такие зарплаты, государственные пенсии будут не актуальными. Поэтому, реформируя ЕСН, нужно стараться избегать создания противоречивых стимулов.
Однако сама проблема теневого сектора не ограничивается проблематикой ЕСН, так как кроме зарплаты часто скрывается и оборот. Некоторые предприятия, работают целиком "в черную", поэтому снижение ЕСН для них, может не стать достаточным стимулом, чтобы выйти из тени. В какой-то степени на легализацию зарплат должно повлиять введение индивидуальных взносов в Пенсионный фонд, которые будут зачисляться на индивидуальные пенсионные счета работников. Но влияние этого фактора ограничено недоверием государству: очень немногие верят в то, что, действуя по предложенной государством схеме, они смогут получить приемлемый уровень пенсии.

ЕСН не единственный пункт налоговых преобразований. Следующий момент - это НДС. Предполагается снизить его до 15%, но при этом ввести НДС-счета.

Введение НДС-счетов – это очень резкий шаг, граничащий с авантюризмом. Помимо трудностей, с которыми сопряжено введение любых новых процедур исчисления и уплаты налогов, и роста издержек предприятий на проведение расчетов, произойдет резкое сокращение оборотных средств предприятий. Сложно спрогнозировать полный объем потерь экономики от перекраивания системы расчетов, но очевидно, что результат будет негативным. Предложение компенсировать эту меру снижением ставки до 15% (с отменой льготной ставки 10 %) выглядит приемлемым только на первый взгляд. Никто не может гарантировать, что от снижения ставки выиграют именно те, кто в большей степени пострадает от введения НДС-счетов, ведь распределение этих издержек неравномерно. Для меня остается загадкой, зачем нужно вводить некое новшество, а затем тратить массу усилий на придумывание и введение компенсационных механизмов. Если лекарство вызывает такое количество побочных эффектов, может лучше найти что-нибудь менее сильное, но более безопасное?

Так же планируется усиление налоговой нагрузки на нефтяников?

Сейчас в МЭРТ готовятся предложения по введению дифференцированных по качеству месторождений ставок НДПИ. Остается надеяться, что будет предложен простой и прозрачный механизм такого дифференцирования, при котором чиновники не смогут устанавливать индивидуальные ставки для конкретных месторождений и компаний. Вероятно, следует ожидать более жесткого режима в отношении экспортных пошлин. Другие варианты, вроде налога на сверхдоходы, которые упоминались в прессе, мне кажутся довольно экзотичными, чтобы серьезно их обсуждать. Полагаю, что в Минфине это прекрасно понимают.

Но это необходимая мера, или можно было бы обойтись без нее?

Она может быть необходимой либо для покрытия дефицита бюджета, либо для реализации масштабных проектов, например, инфраструктурных, в интересах развития страны. Федеральный бюджет уже который год сводится с профицитом. Никаких масштабных проектов у государства нет. Дефициты могут возникнуть у социальных внебюджетных фондов, но о том, насколько эта проблема серьезна, можно будет судить только после того, как система расходования их средств будет реформирована. Чтобы оценить возможные размеры дефицитов, нужно иметь, по крайней мере, четкие концепции реформирования фондов, которых тоже пока нет. Сейчас готовятся проекты реформирования обязательного медицинского страхования, однако, в сфере социального страхования пока тишина. Поэтому увеличение нагрузки на нефтедобычу и нефтепереработку будет означать просто наращивание резервов государства. Не думаю, что это наиболее предпочтительный способ использования средств, в то время как они могли бы работать внутри экономики. Хотя частный сектор в нашей стране гораздо менее эффективен, чем в странах с рыночной экономикой, эффективность государственного сектора еще ниже. Поэтому любое дополнительное изъятие средств в карман государства должно происходить только в том случае, когда есть четкое представление на что их использовать.