Успешные показатели роста ВВП России не должны обнадеживать. Высокая чувствительность экономики к конъюнктуре сырьевых рынков пока сохраняется. Единственным выходом остается диверсификация

Ресурсная ориентированность российской экономики приводит к тому, что рост спроса на все товары, которые можно импортировать, удовлетворяется именно за счет импорта. В государственном хозяйстве развиваются лишь секторы, производящие так называемые неторгуемые блага, те, которые невозможно импортировать. В основном это строительство и услуги (транспорт, розничная торговля, общественное питание).

А из этого следует, что если по каким-то причинам экспорт нефти перестанет расти рекордными темпами (14% в 2002 году, 18% в 2003 году) или, не дай бог, цена на нее упадет, то при сохранении нынешней структуры нашей экономики мы не увидим не то что удвоения ВВП, вообще какого-либо его роста.

Даже если к концу года экономика страны прислушается и достигнет требуемые президентом 7,3% роста, очевидно, что глобального чуда не произойдет. И в течение ближайших 10 лет увеличивать добычу нефти такими темпами не только не удастся , но и не невозможно.

Невозможно по множеству причин. Начиная с того, что нефти у нас хоть и много, но все-таки ограниченное количество. Транспортные возможности уже давно итак на пределе, да и разведка, и освоение новых месторождений требуют инвестиций, которые даже у нефтяников при их огромной привлекательности сейчас сокращаются.

Не нужно это по другой причине: если во всей экономике выживут лишь нефтедобыча и строительство жилья и огромных торговых центров, то малейшие изменения ценовой конъюнктуры на мировых рынках будут очень серьезно бить по такой экономике. Уж не говоря о том, что в таком государственном хозяйстве просто не найдется места для научно-технического прогресса и инноваций. Того, что, как говорит экономическая теория, определяет долгосрочные темпы роста.

Так что же делать правительству в этой ситуации? В двух словах: все возможное, чтобы изменить структуру экономики, перенести ее ядро с сырьевого сектора на перерабатывающий. Конечно, это задача не одного года, и может не одного десятилетия. Но это не значит, что ничего делать не надо. Рецепты просты, они описаны той же экономической теорией: наведение элементарного порядка в правовой сфере, структурные реформы естественных монополий, создание стимулов для сокращения оттока капитала, налоговое стимулирование перерабатывающего сектора. Правительство пока преуспело лишь в изъятии сверхдоходов у нефтяников.

Но это всего лишь полдела. Эти сверхдоходы не должны лежать мертвым грузом в Стабилизационном фонде, их избыток нужно перенаправить в другие секторы экономики, инвестировать в инфраструктурные проекты, в отрасли, производящие высокие технологии и т.д. У государства сейчас действительно денег намного больше, чем оно может (хочет) потратить. Вместе с тем российская экономика, а именно ее несырьевые перерабатывающие секторы сейчас нуждаются в этих деньгах больше, чем когда-либо: перспектива стать лишь самой большой нефтяной скважиной в мире сейчас для России почти реальность.

Экономическая теория говорит о том, что такой феномен как голландская болезнь рынок не может излечить самостоятельно. Ни один максимизирующий прибыль предприниматель не будет инвестировать в технологически сложный, рисковый проект, когда есть возможность заработать больше на безрисковых (по крайней мере, экономически) инвестициях в добычу сырья. Для этого необходимо государственное вмешательство в экономику. Однако, далеко не такое как делает правительство сейчас. Необходимо не просто сделать прибыльность добычи нефти не зависящей от ее цены (что уже стало реальным фактором: около 90 центов с каждого доллара сверх цены $25 за баррель, изымается государством в виде налогов), нужно еще и повысить привлекательность инвестиций в другие (высокотехнологичные) отрасли, те отрасли где научно-технический прогресс - основной двигатель долгосрочного роста - развивается самыми быстрыми темпами.

И государство может это сделать, огромные резервы стабфонда позволяют это. В любом случае на всю оставшуюся жизнь застраховаться все равно не получится: если цена нефти упадет надолго, то стабфонд скоро (даже по планам самого правительства через 3 года) иссякнет, и после этого мы останемся как без средств, так и без упущенной выгоды от вложений, которые можно сделать сейчас. Инвестировать всегда лучше раньше, чем позже.

Основными причинами, по которым чиновники сопротивляются вложениям средств стабфонда называются отсутствие проектов, огромные риски, невозможность контроля от воровства и разбазаривания денег. Однако существует, по крайней мере, два пути выхода из неуютного положения. Вариант первый - это создание государством венчурного фонда, по аналогии со многими успешными западными частными венчурными фондами, который будет проводить размещение средств. Причем роль государства в нем будет ограничена лишь функцией кредитования. Все остальное должен делать рынок. С одной стороны, будет объявлен открытый конкурс проектов. С другой, будут привлечены частные независимые эксперты из ведущих российских и иностранных консалтинговых фирм, которые будут проводить оценку проектов и выдавать заключение об их эффективности в рамках российской макроэкономики. Функция государства - лишь выделять средства. Причем этот фонд совсем не обязан целиком быть государственным, вполне возможен, и может быть даже предпочтителен вариант инвестирования государством лишь части (две трети или 75%) средств.

Второй вариант - просто использовать средства стабфонда для снижения налоговой нагрузки с других (высокотехнологичных) секторов. При этом необходимо запустить те механизмы, которые наиболее эффективно будут смещать производственные стимулы в эти отрасли. Мировых примеров и здесь больше чем достаточно - американские Investment Tax Credits -когда инвестиции списываются с базы налога на прибыль. Или недавний пример Китая, где все производители компьютерных чипов платят НДС по ставке всего в 2%. Такой подход может стать хорошим началом для создания аналогичных механизмов в России. При этом средства стабфонда будут использованы для того, чтобы скомпенсировать налоговые потери сегодня, а не потом.

А потом, если эти механизмы заработают, потерь не будет даже если нефть подешевеет - экономика станет диверсифицированной.